В голове третий день пытается оформиться мелодия для новой песни. НО! Я ее периодически забываю, а текст песни не дописан, и настроеня ее дописывать пока не наболюдается. Если же писать без настроения, получается классическое уг. И фанфик не пишется. Пишется что-то вообще левое. Пичаль.
Вобщем, пойду разбирать ноты свои. Препод сказал, будет мне джаз и блюз таскать. Я "за" всеми лапами! :3
И да, перехожу на грамотные записи ХД
Еле был слышен флейты бродячей звон.
Дети ушли. Негаданно и нежданно,
Не потревожив усталых родителей сон.
Город бушует, все по тревоге подняты.
Тут самолетом бумажным пришел ответ:
Мамы и папы, милые, вместе уходим мы
За темно-синим лесом встречать рассвет.
Мамы и папы, жалко, что вы не верили,
Только за лесом тем - молока река.
Вы же дорогу всё километрами мерили,
А оказалось пути-то на два прыжка.
С кочки на кочку, с яблони да на радугу.
Кто-то пешком, у кого-то аж два крыла!
Мамы и папы, вас завалило бумагами,
Серая осень по офисам развела.
Ваши отчеты, ценники и квартплаты
Воют, вопят, разговоров серьезных ждут.
Только не плачьте, милые мамы и папы.
Дети ушли. И назад уже не придут.
Пора поджигать мосты.
Споткнешься на миг на пороге
И в зеркало взгляд - не ты
Щеришься холодным прищуром
И рвешь серебро амальгамм,
Узором на пальцах выщерблен,
Проклятием в горло: Не дам!
Не дам забывать ошибки,
Хоть много воды утекло.
Не дам я надежды зыбкой,
Не дам говорить "Прошло!"
Маски сброшены. Гордо поднял
Голову. Думаешь, так силен?
Сколько жизней уже ты отнял?
Не был честен и не был влюблен...
Шаг, удар - всё презренье и ненависть,
Звон осколков, как звезд водопад.
Впереди - пустота, словно белый лист.
Больше нету пути назад...

соседка по лестничной клетке считает ее немой: она постоянно таскает с собой блокнот,
в котором пишет крупными буквами: "здравствуйте", если идет домой,
а дома ее натурально никто не ждет.
соседка по лестничной клетке думает бог весть что, когда бьет полночь, на всех часах огнями цветут нули -
она спускается вниз по лестнице в старом своем пальто
с таким лицом, что где-то в груди болит.
соседка по лестничной клетке не знает ее имен, не знает, откуда она взялась и куда идет.
крапива? а ты представляй ее нежной, как самый тончайший лён,
пряди и не бойся, что руки тебе сожжет.
она возвращается с кладбища с целой охапкой трав, топчет крапиву в ванной, треплет, прядет, молчит.
брат звонит из Америки, там у них вечер, здесь - три часа утра.
телефон ей опять приходится отключить.
их ровно одиннадцать братьев, и каждый нашел свое: делец, журналист, охранник банка, мелкий квартирный вор,
и только она в проклятом безмолвии шьет им рубахи, шьет,
и боль так кипит, что даже течет из пор.
о если б ей можно было сказать хоть десяток слов: "давно ли ты, брат мой, мечтал и летал во сне?"
где крылья твои, господин и брат мой, какими ветрами их унесло?
где крылья твои, что были белы, как снег?
Элиза не чувствует боли, вернее, изрядно привыкла к ней. она дошивает последнюю робу, заказывает билет,
надеясь на то лишь, что гадкие лебеди прячут внутри людей
и отгоняя злое "а если нет...",
выходит на лестницу, пишет "прощайте" и зажигает свет.
Дети уходят из города
к чертовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
читать дальше


Все кончено,срок свой отжили
Вы просите,чтоб вас впустили
Постойте же,мистер Билли
Вы помните,мистер Билли
Вы вкусно и ели и пили
Всю жизнь в развлечениях были
Сюда ли вам,мистер Билли?
Послушайте,мистер Билли
Всю жизнь вы банкноты копили
В них веру свою утопили
И я вам не вру,мистер Билли
Вы знаете,мистер Билли
Вы только одно позабыли
Ни разу вы не полюбили
Прощайте же,мистер Билли
- Нет, Бо, это просто невыносимо! - в который раз возмущенно воскликнула Люда, прислушиваясь к гитарным аккордам, влетающим в форточку густо-коричневыми обрывками тумана.
- Да ладно тебе, Лю, - миролюбиво отозвался Бонифаций, по-детски болтая ногой в полосатом носке. Туман пах свежезаваренным эспрессо, и Бо это вполне устраивало.
Аккорды сменились тоскливым перебором. Туман свернулся в неаккуратные тучи и посыпался на асфальт мелкими зернами.
«Мокко, - машинально отметил про себя Бо, - надо будет сходить потом набрать и поскорее, а то опять все растащат.» Людмила сердито фыркнула. Она еще не успела забыть вчерашний снег из крупных пушистых перьев, которые набивались за шиворот, лезли в глаза и противно щекотали в носу.
- Лю, ну чего ты, действительно. Подумаешь, творчества захотелось.
- Творчества ему захотелось, видите ли! А у нас то снег из перьев, то сиреневый песчаный смерч, то вон, дождь из кофе. И вообще, ангелы должны на небе летать, а не по чердакам с гитарами шастать. Второй месяц уже между прочим…
- Ну ты же сама хотела романтики. Ангел, на чердаке, да еще и с гитарой – мечта любой восторженной девицы до восемнадцати и после тринадцати.
Мелодия резко оборвалась. Тучи обижено плюхнулись на землю и расплылись мутно-бежевым киселем. Слабый аромат жженой бумаги поднялся в небо. На чердаке ангел порылся в кармане и с тяжелым вздохом вытащил допотопный мобильный телефон.
- Слушаю…
На том конце провода разразились длинной взволнованной тирадой.
- У меня на столе смотрели?
- ….
- А копии? У вас должны были остаться копии.
- ….
- Как это «потеряли»?!
Невидимый собеседник виновато забормотал в трубку.
- Хорошо, скоро буду.
«На минуту нельзя оставить. Как дети малые, ей-богу. Первый отпуск за триста лет…» Ангел убрал телефон в карман и поднялся с подоконника. Рассохшиеся половицы протяжно заскрипели, сетуя на жизнь. Водопроводная труба в углу сочувственно загудела. Ангел упаковал гитару в чехол, аккуратно уложил ее на продавленную кушетку и, замерев в задумчивости, ласково погладил черную ткань. Выпрямился, тяжело вздохнул, покосился на стоявший возле окна мольберт и вздохнул еще раз, уже жалобно. «А я ведь порисовать хотел…» Он в последний раз окинул взглядом комнату, развернулся и забрался на подоконник.
Внизу, перед домом собирали зерна любители кофе и халявы. Бабушки, выползшие на скамеечку ввиду окончания дождя, неодобрительно качали головами и ворчали извечное «Какая ужасная современная молодежь пошла» и «А вот в наше время…». Кофеманы и халявщики отмахивались от назойливых старушек и продолжали увлеченно ползать по асфальту с банками в руках. Зерна испуганно раскатывались в разные стороны и прятались в трещинах дороги.
Крылатый силуэт тяжело поднялся в небо. Дом №5 по улице Горького прощально взмахнул ему вслед веселенькими занавесками в мелкий цветочек. Первый осенний лист слетел на желтеющую траву.
Посмотрела мюзикл "Чикаго" в кинопостановке(точнее пересмотрела). Это просто нечто! Готова посмотреть еще раз. И еще. Настолько все...честно. Адвока-кукловод, пресса, готовая на все ради скандала, девица-убийца, жаждущая славы любыми способами, ее несчастный муж, которого водят за нос, а он все терпит. И все это приправлено отличными постановками танцев и песен. Одно только "Тюремное танго" чего стоит. Музыка...просто класс. Джаз.
В общем, я в восторге.
"Это Чикаго, детка!"
Чет меня конкретно поперло...пишу и пишу. сначало перло на стихи. теперь на тексты. за два дня ажно три штуки накатала ХД как говорится, Остапа понесло
завтра в индиго какие-то съемки. мы прям звезды рок-музыки,епт
ладн,пошла дальше графоманить. авось сегодня допишу
Название: От улыбки станет всем…страшней?
Автор: Stialaila
Рейтинг: G
Персонажи: Канда, Аллен (основные), Лави, Линали, Черный Орден
Жанр: юмор
Дисклеймер: все принадлежит Хошино Кацуре
Предупреждение: специфический авторский юмор
От автора: собственно, проба в написании фанфика. Критика(адекватная) и поправки принимаются с благодарностью.
читать дальше
Шаг, второй, третий… С черной клетки на белую, с белой – на черную.
Каждая клетка – фрагмент твоих воспоминаний, крохотный осколок памяти.
Шаг – счастливые лица тех, кого ты привык считать семьей.
Второй – те же лица, отмеченные печатью смерти и отчаяния.
Шаг – множество случайных прохожих. Бурлящий жизнью город.
Еще шаг – небольшая деревенька где-то в горах. Разрушенная. Сожженная дотла.
Старуха с косой собрала тогда немалую жатву.
Клетка – звонкие голоса друзей, зовущие тебя ужинать.
Другая – те же голоса, искаженные страхом и болью. Предсмертные стоны срываются на хрип.
Белое – мирный летний день, наполненный светом и умиротворением.
Черное – поле битвы, залитое кровью, покрытое телами павших воинов.
Прошлое – дом, где тебя любят и ждут, встречают кружкой горячего кофе и радостным «С возвращением».
Настоящее – башня, лежащая в руинах. Груда камней, ставшая могилой для тех, кто не погиб в битве.
Идешь от клетки к клетке, от одного квадрата к другому. Воспоминания сменяют друг друга все быстрее, медленно тянут в пучину безумия. Ты не сопротивляешься. Больше не осталось сил сопротивляться.
Вдруг опустевший взгляд цепляется за нечто странное, неправильное в этом математически выверенном мире. Через два поля впереди тебя – квадрат серого цвета, нарушающий идеальную монохромность доски.
Недоумение.
Безмолвный вопрос: «Что это?» Такой же ответ: «Забвение».
Шаг – Зло побеждено. Поверженный противник падает к твоим ногам.
Шаг – ты стоишь посреди огромного поля, усеянного трупами друзей и врагов. Ты совершенно один.
Шаг. Доска рассыпается в пыль. Зеркало памяти разлетается мелкими звездными осколками.
Шаг.
Я вернулся.
читать дальше