Странник.
Я иду.
Сколько себя помню, я все время в пути. К сожалению, я не помню, сколько уже иду и зачем. Не знаю цели своего пути, точки отправления и места прибытия. Но я точно знаю – идти необходимо. Пока я иду – я живу.
читать дальшеНавстречу мне движутся люди. Самые разные: грустные и веселые,толстые и худые, короли и нищие, палачи и жертвы. Одни бегут, другие ползут, кто-то пятится, а кто-то стоит на месте. Люди говорят. Они все говорят сами с собой, что-то упорно доказывают, спорят, травят анекдоты и пересказывают ночные кошмары. Вереницы слов тянутся за ними, точно шлейф,словно разноцветные нити и ленты.
Когда очередная нить отрывается, я ловлю ее, бережно складываю и прячу в карман. У меня великое множество карманов и все они наполнены ворохом разномастных обрывков. Бумажные ленты ежедневных выпусков новостей сухо шуршат и легко рвутся, быстро желтеют и теряют свежесть. Их нужно хранить во внутренних карманах, поглубже, иначе они могут сгореть на солнце. Тоненькие красные шелковые нитки – признания в любви и разговоры влюбленных парочек. Эти нити нужно держать очень крепко, они скользкие и ,стоит тебе чуть-чуть зазеваться, легко выскальзывают из рук. Взлохмаченные потертые кожаные шнурки и короткие грубые нити мешковины – это скучные повседневные разговоры. Их я не очень люблю,поэтому таких кусочков у меня меньше всего, едва на нагрудный карман наберется.Сказки, песни, стихи и рассказы превращаются в широкие пестрые ленты и вязаные шерстяные нитки. Бывает, наберешь пару-тройку таких, свяжешь в замысловатую косичку, вплетешь в волосы где-нибудь у виска и идешь легко и пружинисто, а ленточки тебе тихо нашептывают о дальних странах, прекрасных королевствах, о любви, дружбе и чести, о волшебстве и простых земных радостях, о могучих богах, доблестных героях и коварных злодеях.
Но самые мои любимые – тонкие, словно паутинка, невесомые нити человеческих сновидений. Встречаются такие реже всего и часто достаются ветру, а не мне. Уж больно они легкие и эфемерные. Когда-то очень давно я слышала, что если собрать много-много этих сонных нитей и сплести в одну, то получится та, которую люди привыкли называть Путеводной. Только вот из лабиринта такая нить не выведет, хотя вон у Ариадны же получилось как-то, хоть со мной она секретом так и не поделилась. Нет, Путеводная нить, сотканная из обрывков сновидений, станет проводником в миры человеческих снов. Следуя за ней, можно побывать в самых хороших снах и самых страшных кошмарах, не рискуя остаться в них навсегда. Мне вот до такой нити осталось всего-то ничего,еще пару тысяч километров, еще несколько сотен людей. Главное, договориться с ветром, а то он уже окончательно обнаглел и вырывает нитки прямо из рук.
Дорога опять поворачивает. Солнце, словно ярко-красный детский мячик, укатывается за горизонт. За спиной уже лениво встает круглолицая луна. Сегодня она особенно бледная, не выспалась что ли? Извилистое полотно дороги убегает куда-то в лес.
Я все время в пути. Я не знаю цели путешествия, точки отправления и места прибытия. Я не помню, сколько уже иду и сколько мне еще осталось.
Я иду.
Сколько себя помню, я все время в пути. К сожалению, я не помню, сколько уже иду и зачем. Не знаю цели своего пути, точки отправления и места прибытия. Но я точно знаю – идти необходимо. Пока я иду – я живу.
читать дальшеНавстречу мне движутся люди. Самые разные: грустные и веселые,толстые и худые, короли и нищие, палачи и жертвы. Одни бегут, другие ползут, кто-то пятится, а кто-то стоит на месте. Люди говорят. Они все говорят сами с собой, что-то упорно доказывают, спорят, травят анекдоты и пересказывают ночные кошмары. Вереницы слов тянутся за ними, точно шлейф,словно разноцветные нити и ленты.
Когда очередная нить отрывается, я ловлю ее, бережно складываю и прячу в карман. У меня великое множество карманов и все они наполнены ворохом разномастных обрывков. Бумажные ленты ежедневных выпусков новостей сухо шуршат и легко рвутся, быстро желтеют и теряют свежесть. Их нужно хранить во внутренних карманах, поглубже, иначе они могут сгореть на солнце. Тоненькие красные шелковые нитки – признания в любви и разговоры влюбленных парочек. Эти нити нужно держать очень крепко, они скользкие и ,стоит тебе чуть-чуть зазеваться, легко выскальзывают из рук. Взлохмаченные потертые кожаные шнурки и короткие грубые нити мешковины – это скучные повседневные разговоры. Их я не очень люблю,поэтому таких кусочков у меня меньше всего, едва на нагрудный карман наберется.Сказки, песни, стихи и рассказы превращаются в широкие пестрые ленты и вязаные шерстяные нитки. Бывает, наберешь пару-тройку таких, свяжешь в замысловатую косичку, вплетешь в волосы где-нибудь у виска и идешь легко и пружинисто, а ленточки тебе тихо нашептывают о дальних странах, прекрасных королевствах, о любви, дружбе и чести, о волшебстве и простых земных радостях, о могучих богах, доблестных героях и коварных злодеях.
Но самые мои любимые – тонкие, словно паутинка, невесомые нити человеческих сновидений. Встречаются такие реже всего и часто достаются ветру, а не мне. Уж больно они легкие и эфемерные. Когда-то очень давно я слышала, что если собрать много-много этих сонных нитей и сплести в одну, то получится та, которую люди привыкли называть Путеводной. Только вот из лабиринта такая нить не выведет, хотя вон у Ариадны же получилось как-то, хоть со мной она секретом так и не поделилась. Нет, Путеводная нить, сотканная из обрывков сновидений, станет проводником в миры человеческих снов. Следуя за ней, можно побывать в самых хороших снах и самых страшных кошмарах, не рискуя остаться в них навсегда. Мне вот до такой нити осталось всего-то ничего,еще пару тысяч километров, еще несколько сотен людей. Главное, договориться с ветром, а то он уже окончательно обнаглел и вырывает нитки прямо из рук.
Дорога опять поворачивает. Солнце, словно ярко-красный детский мячик, укатывается за горизонт. За спиной уже лениво встает круглолицая луна. Сегодня она особенно бледная, не выспалась что ли? Извилистое полотно дороги убегает куда-то в лес.
Я все время в пути. Я не знаю цели путешествия, точки отправления и места прибытия. Я не помню, сколько уже иду и сколько мне еще осталось.