Далекой песней, настырным эхом ~А знаете, пожалуй, я набралась смелости. Спасибо всем тем, кому не лень отзываться. Так тепло от вас! Так что - пожалуйста или простите - то, с чего все началось.
Стервятник. Тут много несостыковок, знаю. Как минимум то, что было бы логично, если бы стих этот был «как будто от лица Лорда». Но это все еще Сфинкс на развалинах дома.
И, пожалуй, шепну по секрету - это еще не все.Надеюсь, не зря все это.
Итак:***
Тебя с твоими ключами слышно на той стороне. Коридора, конечно. Ну здравствуй, садись, разливай. На дворе пятница, а я как раз видел тебя во сне, так что жду с утра. Какая сегодня дрянь?
И всегда-то вас трое. К чему кактус в таком кругу? Разумеется, ада. Твои мысли легко прочесть. Ты, странная птица, даже глаз не стремишь к потолку. Потому ли, что все облетел, куда мог долететь? Ведь в раю, как ты сам говорил, и деревья, и шишки – есть.
Да, я тоже вижу его, твою неживую Тень с живыми глазами. В тебе примерно две трети него, в нем – тебя, говоришь? Он поэтому не улетел? Даже мне непонятно, кто призрак, вы слишком одно. Не гляди своим грустным космосом, не пугай мне детей;
Хочешь – плачь, только тихо, а то всякие налетят, растревожат ночную тьму – станет холодней. «Почему, – говорит, – мне нигде не найти ключа, чтобы снова вернуться в солнечность детских дней?
Где нас было двое, похожих даже в рисунке вен. Ниточки связаны, как пелось где-то. Никто не мог разглядеть границу переплетения наших рук. Я его знал на «отлично», от ломких костей и бесцветных губ, до тех страниц в книгах, где он загнул уголок. Как картограф – все его горизонты, вдоль или поперек.
Он меня так же. Нас было по умолчанию – два. Нас же Бог предоставил в комплекте, в один живот к матери одной. Как же ему приведеньем теперь не ходить за мной, если у нас на двоих три ноги и одна судьба?»
И – ты слышишь? – сердце мое пропускает удар. И еще, и еще. И дышать приходится невпопад. «Не могу видеть твоих слез. Может, скромный дар сможет утешить терпкий их водопад? Чтобы не лился из глаз твоих колдовской отвар?»
Хочешь – однажды солнечным утром ты проснешься другим? Семилетним, счастливым, со светлою головой. Он будет под боком, будто ты не жил в одиночестве до седин. Что ты тогда изменишь, как все перестрочишь? Как поцелуешь в лоб и стиснешь его ладонь? Поскорей забывай, как был ты потом один. Только не потеряй его больше. И от счастья не задохнись.
Ходить тебе этими коридорами, как тогда. Все сызнова – это так страшно, но ты хотел. Растить цветы, писать себе письма, стелить постель, что-то менять для будущего, что захочется – каждый день. Неизведанность ведь нипочем, когда в руке у тебя не тень, а живая его рука?